С отцом Агафангелом, а тогда ещё просто Алексеем, я познакомился в конце августа 1996 г. Незадолго до этого с группой товарищей я оказался в Чирках.
Полуразрушенная церковь с кладбищем при ней, сиротливо стоявшая посреди поля; давно заброшенная изба. Вот и всё, что осталось к тому времени от когда-то большого села. Чуть в стороне стояли, в напоминание о временах развитого социализма, две заброшенные фермы. За небольшой речушкой, больше похожей на ручей, раскинулась деревушка Погорелки. В ней к тому времени проживала одна семья и несколько одиноких старушек.
Нам предстояло начать восстановление храма и заготовить сено для коров и лошадей, которых к нам стали скоро подвозить. Вскоре в Чирки прибыло ещё несколько человек.
Среди них было два друга: Георгий, и тогда уже благодаря бороде и лысине выглядевший, как древний старец; и Алексей, с огненно-рыжими волосами. Оба они были рады тому, что попали в такое замечательное место, несмотря на тяжелую ежедневную работу по разбору завалов в храме, скудное питание - а питались мы в основном картошкой, оставшейся от прошлогоднего урожая и грибами, которые собирали в близлежащем лесу. Благо в том году грибов был невиданный урожай… А еще - хлебом, который пёк Лёша по прозвищу Физик.
А еще - Георгию и Алексию пришлось спать прямо на полу. Нас к тому времени было уже полтора десятка, и к моменту их приезда все места на русской печи и трёх двухъярусных кроватях уже были заняты. По словам Георгия, они до прибытия в Чирки были в таком месте: «Где даже кушать нечего было». Спрашивать их о подробностях я поостерёгся.
Несмотря на то, что осень в том году была аномально тёплой (весь сентябрь стояла ясная тёплая погода, так что в Волге купались чуть ли не до первых чисел октября), ночами было уже довольно прохладно. По порядком прогнившей избе гуляли сквозняки. И как результат - Георгий и Алексей, спавшие на полу, стали заболевать. Если Георгий отделался только насморком, то Алексей заболел очень серьёзно. В нашей скудной аптечке были только таблетки зелёного цвета под названием «анальгин + хинин», которыми Лёша Физик с успехом лечил братию от всех болезней. Но даже чудодейственные зелёные таблетки не помогали Алексею. Болезнь его была какой-то странной. Временами ему становилось так плохо, что мы опасались, что он умрёт. Но через несколько дней он всё же поправился.
В те времена я ещё путал Церковь с комсомольской стройкой. В результате излишнего рвения на тяжёлых работах у меня разболелся желудок. И я под предлогом лечения болезни покинул Чирки, решив туда уже не возвращаться.
Шли годы, состав и количество обитателей Чирков менялся. Одни приезжали, другие уезжали. Даже Георгий на какое-то время уезжал, но неизменно возвращался. Алексей же разве что на несколько недель уезжал в Тутаев. Временами они с Георгием оставались единственными обитателями Чирков. В августе 2000 г. один из моих друзей, иеромонах Константин, был назначен настоятелям Благовещенского храма в с. Чирки. И уже через полгода он рекомендовал Алексея правящему архиерею Ярославской епархии архиепископу Михею как кандидата на постриг в монашество и рукоположение в священный сан.
Постриг и хиротония Алексия были назначены на Великий пост 2001 г. За день или два до пострига он явился в Ярославское духовное училище к иеромонаху Борису, занимавшему тогда должность инспектора училища, с просьбой помочь в сборе необходимой для пострига экипировки - поскольку в Ярославль он явился одетым в валенки и нагольный тулуп, имея при себе только подрясник и офицерскую портупею.
Я в ту пору служил дьяконом при училищном храме Похвалы Пресвятой Богородицы. Отец Борис считал тогда, что меня в недалёком будущем должны постричь в монашество, и уже приготовил для меня параман - который и достался Алексею.
Постригал его в монашество и рукополагал в иеродиаконы и иеромонахи епископ Угличский Иосиф, викарий Ярославской епархии. Пострижен он был с именем Агафангел - в честь святителя Агафангела, митрополита Ярославского. Насколько мне известно, первым с именем этого святого в Ярославской епархии.
Через несколько месяцев отца Константина перевели в Ярославль в кафедральный собор, а отца Агафангела назначили вместо него настоятелем в Чирки.
После этого мы не раз пересекались и даже несколько раз служили вместе. Как-то разговорились и оказалось, что он был моим земляком. Хотя впрочем, встречались мы чрезвычайно редко. Разве что на престольных праздниках в селе Богослово, в дни памяти апостола Иоанна Богослова или в дни чествования Владимирской иконы Пресвятой Богородицы.
Вот и всё, что я имею сказать об отце Агафангеле. О том, как он переносил болезни, которыми он страдал несколько лет, говорить я не в праве, поскольку не был в ту пору рядом с ним. Скажу лишь о том, что отец Агафангел, может, и не был выдающимся проповедником и духовником, имел, как все люди, некоторые слабости и несовершенства. Но о себе оставил память как простец и бессребреник. Каковые не только среди современного духовенства, но и монашества, к сожалению, встречаются чрезвычайно редко.