4 сентября Церковь празднует память преподобномученика Иерофея Обнорского, Любимоградского (Глазкова). Преподобномученик Иерофей (в миру Никандр Арсеньевич Глазков) родился 27 октября 1889 года в деревне Панкратово Лежской волости Вологодского уезда и губернии в крестьянской семье. Окончил курс земского начального училища в селе Сидорово Вологодского уезда. В ранней юности он решил оставить мирскую жизнь. В 1908 году, девятнадцати лет, Никандр поступил в Павло-Обнорский монастырь. В то время это была одна из видных обителей Вологодского края, настоятельствовал в ней игумен Никон (Чулков), опытный духовный делатель и духовник, в последующие годы гонений вдохновитель и наставник тайных иноческих общин, исповедник. В первые годы в Павло-Обнорской обители Никандр исполнял послушания хлебопекаря и пономаря. Монашеский искус длился в то время сравнительно долго, спешить было некуда; душа должна быть приготовленной к новой ступеньке восхождения по духовной лествице, нужно время, чтобы укрепиться в смирении, стяжать послушание воле Божией через иноческое послушание, наладить свою жизнь в соответствии с монастырским и церковным уставом, навыкнуть внутренней молитве. Иначе душа, как не укоренившееся растение, не принесет добрых плодов. Всему свое время… В 1919 году послушник Никандр был пострижен в мантию с именем Иерофей – в память священномученика Иерофея, епископа Афинского. Иерофей – значит «освященный Богом». Таково было задание на всю последующую его жизнь… В следующем году архиепископ Вологодский, будущий священномученик Александр (Трапицын) рукоположил монаха Иерофея во иеродиакона. С 1921 года он был назначен монастырский ризничим. Между тем, в стране произошла революция и начались репрессии против верующих; епископы, священнослужители и монахи составляли категорию верующих, особо неугодных советской власти, существенно непокорных ее богоборческой идеологии, не поддающихся «переплавке» из православного во многих поколениях человека в «советского» – «строителя коммунизма». В апреле 1924 года Павло-Обнорский монастырь был закрыт, всех монахов обязали выехать и не приближаться к обители ближе, чем на пять километров. Отец Иерофей обладал поэтическим даром, писал стихи. В одном из стихотворений этого периода он со скорбью отзывается о трагедии разрушения родной обители: «Но вот появились недобрые люди, Разрушили этот прекрасный цветник, Все вырвано с корнем насильственно, грубо, И вот, как сиротка, обитель стоит. Архимандрит Никон и многие монахи Павло-Обнорского монастыря, оказавшиеся без крова и средств сущестования, нашли себе пристанище в городе Любиме Ярославской епархии, в их числе и иеродиакон Иерофей. Их приютил викарный Любимский епископ Сергий (Мельников) – знаток богослужения, любитель церковного пения, стойкий и ревностный архиерей, благодаря которому Любим в лихолетье пережил хотя и короткий (в 1926 оду владыка Сергий был сослан в Полторацк, нынешний Ашхабад, и больше в Любим не вернулся; дальнейшая судьба его неизвестна), но замечательный расцвет церковной жизни и насаждаемое обновленчество так и не смогло пустить здесь корней. Иподиаконом и ближайшим помощником епископа Сергия был Михаил Гундяев – впоследствии протоиерей, отец Святейшего Патриарха Кирилла. 25 мая 1925 года епископ Сергий рукоположил отца Иерофея во иеромонаха и назначил настоятелем кладбищенской церкви Введения Богородицы. Священник жил в кладбищенской сторожке, пользовался авторитетом среди жителей города, особенно к нему тянулись молодежь и дети, которых собирал и учил пению еще епископ Сергий – они так и остались петь при Введенской церкви, других действующих в городе в то время уже не было. Приходили за утешением и советом и верующие из соседних приходов. В 1928 году за усердное служение отец Иерофей был награжден набедренником. В 1930 году в Любимском районе было закрыто много церквей, что вызвало сопротивление прихожан. Когда была сделана попытка закрыть действующие храмы Спасо-Преображенского Геннадиевого монастыря, там собрались верующие и не допустили закрытия. Власти обвинили в организации сопротивления местных священнослужителей, которыми, как они считали, руководил иеромонах Иерофей. 26 октября 1930 года он был арестован в Любиме и помещен в тюрьму города Данилова. По тому же следственному делу проходили еще пять священнослужителей Любимского района, которых обвиняли в "антисоветской агитации, направленной на подрыв проводимых советской властью мероприятий по организации колхозов и закрытию церквей", в оказании помощи ссыльному духовенству. Иеромонаху Иерофею также ставили в вину "внесение полной дезорганизации" в атеистическую работу Любимского детского городка (интерната): он учил воспитанников вопреки тому, что им внушали воспитатели, "говорил, что надо молится Богу, уважать священников". 9 января 1931 года Особой тройкой при Полномочном представительстве ОГПУ по Ивановской промышленной области священник был приговорен к пяти годам концлагерей. После освобождения в марте 1935 года митрополит Ярославский и Даниловский Павел (Борисовский) определил отца Иерофея на прежнее место служения – во Введенскую церковь города Любима. А в 1936 году ко дню Пасхи наградил его золотым наперсным крестом. В стране набирало темпы «строительство нового мира», репрессии против верующих усиливались. Истинный пастырь и монах, отец Иерофей оставался верным Христу – до смерти (Откр. 2, 26). В своих проповедях он открыто обличал безбожную власть, пророчески предрекал ее конец и грядущую войну, прославлял убиенных новомучеников, призывал верующих сплотиться вокруг Церкви. Естественно, власти не могли долго терпеть такого мужественного инакомыслия и исповедничества – Промысл Божий вел его на страдания. Иеромонах Иерофей стал одной из многотысячных жертв «большого террора». 27 июля 1937 года его во второй раз арестовали и на следующий день отправили в Ярославскую тюрьму. Начались допросы, от священника требовали показаний о знакомом духовенстве. Отец Иерофей, опытный в духовной брани, понимал, что вступать в диалог с лукавыми следователями, одержимыми богоборчеством, не только бессмысленно, но и чревато новыми репрессиями против людей, может быть, к ним неготовых, и избрал молчание. Он него требовали признания своей вины – что ж, он как священник и монах был против безбожной власти, воздвигшей жестокие гонения на Церковь, обличал ее, желал ее падения, заботился о пастве, укреплял народ в вере… 19 августа 1937 года на судебном заседании тройки Управления НКВД иеромонах Иерофей был приговорен к расстрелу. Долгие дни он еще находился в тюрьме, и нам неизвестно, какие еще довелось ему претерпеть истязания. Он, видимо, знал о своей участи, укреплялся в молитве, готовился к мученическому подвигу, который и дано было ему совершить 4 сентября 1937 года. Место захоронения священномученика неизвестно. Он был прославлен в лике святых новомучеников и исповедников Церкви Русской по представлению Ярославской епархии на Юбилейном Архиерейском Соборе в 2000 году. В феврале 2002 года в городе Любиме была найдена фотография святого и с нее написана икона, помещенная для молитвенного поклонения в Успенском храме Павло-Обнорского монастыря. А ко дню памяти (4 сентября) в том же году написана служба. Из службы преподобномученику Иерофею Обнорскому, Любимоградскому: Радуйся, Иерофее, Обнорских преподобных похвало и верных Любимоградских славо. Вся силы небесная сликовствуют земным, Церковь Русская веселится, Патриарх вкупе со Собором радуется, днесь бо яви нам Господь облако свидетелей своих, в нихже и преподобнаго Обнорскаго Иерофея. Архиерейский приидите узрим Собор и облобызаем честная деяния его. Имиже прославиша, во Храме Христа Спаса нашего, святейший новомучеников сонм, всеосвященных благодатию Отца и Сына и Святаго Духа, в Троице поклоняемаго Бога Нашего. В тот же день совершается память священномучеников Иоанна (Троянского), епископа Великолукского, и Феодора (Смирнова), епископа Пензенского, исповеднические пути которых пересеклись с Ярославской землей.