В той части Рыбинска, где служил и просвещал покойный отец Димитрий (Садовский), в детстве я не бывал. Да ведь и то сказать, добраться туда было совсем не просто: моста-то ведь еще не было, только медленная и, кажется, платная паромная переправа. А зимой на ледовую тропу через Волгу, окаймленную еловыми вешками, детей родители, разумеется, не пускали. Только с городского берега, как сейчас помню, виделся далекий конус колокольни, и представлялась мне тамошняя церковь такой же, как на картине Саврасова "Грачи прилетели". Репродукции этого эмблематичного саврасовского пейзажа видел и знал тогда каждый.
Лишь в начале 90-х – после восьмилетней эмиграции – приехав в Рыбинск, я совершенно случайно узнал, что тамошняя дальняя, загадочная с детства церковь, теперь открыта. И сразу, несмотря на мороз и ветер, туда пошел. Приходская жизнь только начинала теплиться в этой почти руине, с деревянным настилом импровизированной солеи и неснятыми бетонными перекрытиями в интерьере, видимо, при коммунистах здесь было какое-то производство.
Вот тогда-то в подвижной ладанной дымке я впервые увидел отца Димитрия и мысленно его пожалел: по маловерию казалось мне, что урон храму нанесен смертельный и восстановить его невозможно. Но чудо происходило от года к году. Быть может, те прихожане, кто бывал в Иверской церкви постоянно, даже и не замечали ее неуклонного преображения. Но я, который бывал там один-два раза в году, с изумлением видел разительнейшие перемены, казавшиеся мне чудом. Я решил познакомиться с настоятелем. Подарил ему свою книгу – одну, другую... Стал приглашать раз в году послужить на могиле мамы. Отец Димитрий, отрадно отмечал я про себя, был не только настоящим жертвенным русским священником, но и человеком культуры. Он был, как мне представлялось, осколком того просвещенного духовенства, с которым расправились большевики, захватив Россию. Живо расспрашивал отец Димитрий о моих беседах с Солженицыным, Бродским... Особенно задевала его религиозность Бродского. И я ему объяснял, что был Бродский, несмотря на его религиозные и рождественские стихи, центровым питерским интеллигентом-агностиком. А в Америке и нельзя стало по-другому.
Виделись с отцом Димитрием раз в году, но каждый раз – буквально до радостных слез в моем горле и на глазах. Только в такие моменты и только рядом с ним мне моя литературная деятельность казалась если не мелким, то частным и вторичным делом, по сравнению с его служением. Отец Димитрий спасал души, а, быть может, даже и не задумываясь об этом по своей скромности и застенчивости – спасал Россию. На плечах таких отцов медленно, но верно происходит возрождение нашей Родины.
Господь взял его у нас в трагические дни эпидемии. Без него будет труднее. Но светлая память о нем поможет нам в наступающих испытаниях. И, будем надеяться, не позволит нам дрогнуть.
Мир его праху.
Юрий Кублановский. 10 апреля 2020 г. Поленово
