По благословению епископа Рыбинского
и Романово-Борисоглебского Вениамина

"Преображение" - это...

«Интересно, насколько там будет скучна и муторна жизнь?» – думал я, сидя на полу в квартире, уставленной сумками, чемоданами и рюкзаками. Совсем скоро мне, супруге и нашему новорожденному хлопцу придется отправиться в неизвестную Рыбинскую епархию по распределению после окончания учебы в Московской Духовной Академии. Я был почти уверен, что никакая жизнь не будет интереснее той студенческой, еще и в стенах Лавры, где тебя окружают интереснейшие люди, мудрые отцы, превосходные преподаватели и сотни твоих единомысленных православных сверстников … Действительно, детство кончилось. Скоро я расстанусь со своей родиной и долгие годы проведу в бетонных джунглях, рутине бытовых проблем, окруженный множеством неизвестных мне людей. И вот мы едем в машине, до потолка забитой вещами… А вот и бетонные джунгли, в которых, казалось бы, как нигде чувствуется одиночество, среди толп людей, снующих вокруг меня...

Но что это? Что кричат все эти люди?.. Вслушиваясь в отдаленные крики этой толпы вдруг понимаю: «Уважаемый Тихон Николаевич, проверьте наши палатки!». Стоп. Что? «Уважаемая Гликерья Андреевна, проверьте наши палатки!»… Проспал! Открываю глаза. Надо мной синий потолок палатки, а мое восстание со одра ночного сопровождает пение птиц и крики детей. Конечно, зарядку, которая больше походит на марш-бросок с полосой препятствий, я пропустил, но где-то в глубине души я совсем об этом не жалею. Надо как-нибудь так выйти из своей пластиковой кельи, чтобы дети не заметили моей сонной физиономии. Выхожу их палатки и натыкаюсь прямо на отряд девчонок. «Доброе утро, отец Даниил!»… нда, не вышло. Собственно, как всегда.

А как может быть иначе? Ведь после отбоя, когда все дети, помолившись, будут вынуждены почивать, начинается самое приятное время – когда собираются вожатые вокруг нашей уличной печки, и крепкий чай, тихий голос гитары, звездное небо и пение соловья уносят тебя в пространство, где совершенно забываешь о времени и вспоминаешь о нем, когда Тихон Николаевич своим спокойным и твердым голосом скомандует отбой. И прибавит: «Пожалуйста». Плотный завтрак и кружка какао приводят в чувство и заряжают энергией как минимум до обеда. Этого заряда должно хватить, чтобы в разрушенном храме, который нашему лагерю в сто человек придется привести в порядок, выполнить часть задания, которое дается индивидуально каждому отряду, в зависимости от возраста ребят.

От нашего лагеря до храма примерно полтора километра, и это расстояние дети идут пешком стройными рядами под зорким оком вожатых. В машине, нагруженной инструментом и различным инвентарем, почти нет места. Но это не является поводом терять надежду детям на то, чтобы вдруг оказаться в автомобиле руководителя лагеря, и, проезжая уже в машине мимо колонн ребят, слышать умоляющие вопли своих собратьев: «Премногоуважаемый Тихон Николаевич, подвезите нас, пожалуйста!» - Ну пожалуйста, ну еще чуть-чуть!.. - Нет! Всему свое время! - Ну еще пять минут… Нет, это не мольба о продлении игры, тихого часа или перерыва. Это отряд со своим вожатым, увлекшись работой и войдя в режим non-stop, не могут остановить своего энтузиазма. Никогда бы не поверил, пока сам не оказался на этом месте. Сегодня мы делали подобие оконных рам, закрывающих зимнюю часть храма от ветра и дождей. Другие делали деревянный настил в алтарь, кто-то верстак, кто-то вывозил на тачках строительный мусор за территорию храма, а кто-то сподобился науке кладки кирпича. Пропев «Достойно есть» по окончании работы, труженики с песней двинулись обратно в лагерь, где их ожидал вкусный обед. А потом тихий час. - Интересно, а сегодня строгий тихий час будет, или нет? - Так ты не болтай за столом, будет нестрогий! - А я и не болтаю! Во время «нестрогого» тихого часа можно читать, тихо беседовать и играть, не мешая своим товарищам отдыхать. Но это бывает не всегда, и иногда, как и сегодня, в педагогических целях, под бухтение и недовольство проказников объявляется строгий тихий час. Со звоном колокола он оканчивается, все встают и готовят свои палатки для проверки на порядок и чистоту. А через пятнадцать минут уже все сидят за столом и уплетают вафли с киселем на полдник, слушая чтеца, вещающего за приемом пищи какой-нибудь рассказ, поучительную историю.

А дальше – самое интересное: кружки и соревнования! Каждый может выбрать то, чем бы ему хотелось заниматься: пленэр, керамика, резьба по дереву, настольные игры… А может, это волейбол, или вообще дискуссионный клуб, где каждый, сидя у костра, может поднять интересующую его тему для обсуждения и высказаться по какому-то неоднозначному вопросу.

Надо сказать, что название дискуссионного клуба «Переспорь батюшку» полностью себя оправдывает! Ох, как частенько приходилось этому батюшке звонить своим преподавателям по философии, догматическому и нравственному богословию и вместе думать над разрешением того или иного вопроса юных философов.

- Отец Даниил, а в загробном мире ведь нет времени?

- Да, там нет времени.

- А почему тогда душа должна ждать Страшного Суда и конца света на Земле, если мы не будем зависеть от земного времени?

- …

Снова звон колокола. Построение на молитву. Коленопреклоненное пение «Под Твою милость прибегаем, Богородице Дево…» И снова собираются вожатые вокруг нашей уличной печки, и опять крепкий чай и тихий голос гитары, звездное небо и пение соловья уносят тебя в пространство, где совершенно забываешь о времени...

Это интереснейшая, разносторонняя, творческая, глубоко верующая и образованная молодежь. Это духовный, житейский и педагогический опыт. Это прекрасные дети, рядом с которыми себя чувствуешь первоклассником и понимаешь, что тебе до них очень далеко, и учиться жизни надо у них. Это труд, от которого ты получаешь колоссальное удовлетворение. Это – Преображение.