Из Очерков аскетики египетских подвижников IV-V вв.
Особое место в духовном мире и в духовной жизни занимает слово. Жажда слова научения Божия - признак души боголюбивой; начало же богоотступничества - в «омерзении словом» или в «пресыщении учением»[00].
Слово имеет великую силу. Жестокое слово и хороших делает дурными, а кроткое слово приносит пользу всем. Ведущие беседу о душевной пользе восходят на небо, тогда как собирающиеся для пересудов влекут самих себя в глубокую пропасть. Благоразумие в слове свидетельствует о достоинстве человека; так, «уста одного молодого инока сделали то, чтобы звать его аввою». Одним лишь воздержанием и благоразумием в слове ради Господа можно достигнуть спасения. Особую силу имеет «кроткое слово Божие»: как мягкая вода, каплющая на твердый камень пробивает его, так и сердце человека, часто слушающего слово Божие, открывается к приятию страха Божия - основания всех добродетелей[0].
Посему при пользовании этим «мечом обоюдоострым» требуются большая осторожность, рассудительность и благоразумие. Говорить полезно только о спасении души, с сознанием и смирением - иначе «земля не примет твоего сеяния»; и благовременно - ибо это признак мудрости[1]. Вольность в речах истребляет плоды трудов; чрез «дверь язычную» душа теряет «собственную теплоту благодати»[2]. Всюду надо иметь «мудрость пришельца» и не допускать, чтобы слово имело власть над тобой. Признак смирения - не говорить слов сверх слов другого, но более восхвалять (в душе) сказанное им. Если слова праздны, то лучше не говорить их, а если хороши - то следует дать место добру[3].
Слово бывает высказанное, слово уст, и произносимое в сердце или уме. От избытка бо сердца уста глаголют (Мф. 12, 34). Произнесенное слово - это выражение слова внутреннего, с точки зрения нравственно-аскетической ему равнозначного. Так, осуждение в сердце - столь же великий грех, как и осуждение, высказанное вслух[4].
Душе, имеющей благое делание, свойственно слово[5] - подобно тому, как дерево, имеющее плод, имеет и листья. Здесь речь идет о слове, «растворенном Божественною солью», каково было, например, слово преподобного Антония Великого[6].
Дело ценится выше слова, хотя иное слово может быть делом. Делом может быть и молчание, тогда как иное слово бывает пустым и не полезным - именно, слово, отделенное от дела. Такое слово подобно пустоцвету, а душа, имеющая лишь слово, без дела, подобна дереву, имеющему только цветы, а не плод. Поэтому важно иметь духовное делание, а не только слова. Добрый опыт выше слов[7]. Лучше в чистоте ума приобретать то, о чем надо говорить, и делом показывать добродетель, чем искать изящного слова[8]. Следует приучать сердце свое соблюдать то, чему учит язык, а также «охранять уста свои» и «научать язык на слова Божии», - и тогда ложь убежит от нас[9].
Если бы человек всегда помнил, что он оправдывается и осуждается от слов своих (Мф.12, 37), то решился бы лучше молчать[10]. Поэтому, если есть сомнение в пользе слов, то лучше выбирать молчание. «Если молчание мое не приносит пользы, то и слово мое не имеет принести пользы», - отвечает авва Памво на просьбу братий сказать им слово назидания[11]. А авва Арсений замечает, что, говоря, он часто раскаивался, а молча - никогда[12]. Если же возникает необходимость сказать что-либо, то надо прежде испытать себя, «является ли эта нужда разумной и есть ли на то воля Божия», и лишь после такого испытания говорить, «ибо тогда речь твоя будет превыше молчания»[13]. «Молчание собирает сокровище, а говорливость расточает», - учат старцы[14].
Молчание ради Бога - великая добродетель. Стяжавший ее получает благодать от Бога и Святого Духа[15]. Как и всякая добродетель, молчание истребляется гордостью и превозношением. Вот почему, приобретя молчание, не следует помышлять о себе высоко, считая себя приобретшим добродетель, но думать: «я не достоин и говорить»[16].
Словом пользуется и враг спасения человеческого, чтобы досаждать подвижникам. Он усердствует о пустословии, во время же духовной беседы, будучи врагом всякого духовного назидания, часто наводит сон[17].
Празднословие - особенно осуждение и наговоры - привлекает злых духов, тогда как душеполезная беседа радует Ангелов[18]. Иногда демоны объясняют подвижнику, «не достигшему возраста», услышанное им слово ко вреду брата[19]. Через слово демоны часто ввергают подвижника в духовную брань, всевая в них помыслы злословия[20]. Поэтому монаху нужно остерегаться слушать многие речи и быть многоглаголивым[21].
«Слова мира» несовместимы с Божественным словом. Слушающие и говорящие слова мира не могут иметь дерзновения сердца пред Богом (1 Ин. 3, 21). Чтобы иметь такое дерзновение, нужно всегда помышлять о Божественном, быть мыслью в Царстве Небесном, не позволяя уму своему развлекаться и говорить о делах века сего, ибо вследствие тщетных слов (как и вследствие общения с мирскими людьми, которое обычно связано с земными заботами) ум омрачается, а это удаляет подвижника от познания Бога[22].
Слово - это «двери» ума, подобно тому как чувства - «двери» сердца. Говорить все, что приходит на ум - все равно, что иметь «двор без ворот»: «враг приходит, увлекает ум, пленяет его и уводит от памяти о Боге». Услышанное «прискорбное слово» может прийти на память во время молитвы и стать причиной борьбы с помыслом, поэтому нужно всегда хранить слух[23].
Невозможно сохранить сердце от греховных страстей, когда отверста дверь языка[24]. «Строго блюди себя, - наставляет святой Аммон, - чтобы в состоянии угнетенности, печали или гнева не изрекать ничего, кроме необходимого... до тех пор, пока от непрестанной молитвы не смягчится сердце твое... дабы уста твои не изрекли ни одного слова в гневе»[25].
Напротив, с помощью воздержания в слове можно укротить страсть. Поэтому старцы советуют не имеющим силы преодолеть страсть, по крайней мере, соблюдать язык[26].
Если бодрствует внутренний наш человек, то можно соблюсти и внешнего[27] - уста очищаются вместе с сердцем посредством подвига. В то время как «молодость имеет нужду в охранении», старцы преуспевшие не имеют в себе чего-нибудь чуждого на устах своих, чтобы говорить об этом[28].
Совершенное обладание словом - признак бесстрастия. Кто в слове не согрешает, сей совершен муж, силен обуздати и все тело (Иак. 3, 2). Напротив, кто не может удержать языка своего во время гнева, тот никогда не удержит своих страстей[29]. Старцы, понимая достоинство воздержания в слове, стремились многими трудами и молитвой приобретать его, что весьма непросто. Так, авва Сисой тринадцать лет молился о грехах своих, говоря: «Господи, покрый мя от языка моего! Ибо даже доселе я падаю, согрешая через него»[30].
[00] Древний патерик (Д. п.) 10. 92. [0] Д. п. 10. 165, 152, 54, 23; 18. 23. [1] Д. п. 11. 10; 15. 27, 28. [2] Д. п. 11. 62; 2. 12. [3] Д. п. 15. 47, 55; 10. 150 [4] Д. п. 10.73. [5] Д. п. 10. 116. [6] Житие преподобного Антония... гл. 73. [7] Д. п. 10. 165, 115, 154, 69. [8] Д. п. 8. 20; 10. 71. [9] Д. п. 8. 17; 11. 33. [10] Д. п. 4. 36. [11] Д. п. 15. 56. [12] Д. п. 15. 9. [13] Св. Аммон. Увещательные главы. 18. [14] Д. п. 4. 18. [15] Д. п. 10. 168. [16] Д. п. 15. 95. [17] Д. п. 11. 46. [18] Д. п. 18. 30, 43. [19] Д. п. 10. 151. [20] Д. п. 5. 8. [21] Д. п. 10. 146. [22] Д. п. 11. 28, 71, 36, 37. [23] Д. п. 4. 1; 10. 47. [24] Д. п. 11. 62. [25] Увещательные главы. 12. [26] Д. п. 10. 153. [27] Д. п. 10. 153. [28] Д. п. 11. 52. [29] Д. п. 4. 57. [30] Д. п. 4. 57.
Источники:
1. Древний патерик, изложенный по главам. Перевод с греческого. М., 1899.
2. Аммон, святой. Повествования об авве Аммоне; Послания; Наставления: Увещательные главы // Творения древних отцов-подвижников. Изд. «Мартис», 1997.
3. Афанасий Великий, святитель. Житие преподобного отца нашего Антония... // Творения, т. 3. Троице-Сергиева Лавра, 1903, с. 180-181.