Из Очерков аскетики египетских подвижников IV-V вв.
Цель духовной брани - очищение ума от всякого зла (от всякой злой мысли) и наполнение его богомыслием, познанием Бога, непрестанным помышлением о Божественном[1]. Однако совершенно сохранить ум неразвлекаемым в молитве и богомыслии и избавиться от мысленной брани в этой жизни невозможно. В «Лавсаике» рассказывается об опыте преподобного Макария Александрийского, который в продолжение двух дней «не отвлекался умом от Бога, ... не сходил с неба и не впадал в чувственные помыслы». Этим он так раздражил демона, что тот сделался пламенем и сжег все, что было у него в келье, и сам Макарий был как бы весь объятый пламенем. Желая продолжить этот подвиг, он, однако, на третий день оставил свое намерение, потому что «не смог сохранить ум свой неразвлеченным и нисшел к созерцанию мира сего». Благодаря этому он, заметим, избежал гордости[2].
Ум человека - поле битвы. Враг посевает в душу многие помыслы и ум помрачается вследствие его козней[3]. Основным делом подвижника в мысленной брани является блюдение ума, внутреннее бдение, или безмолвие.
Как деятельный подвиг имеет целью исцеление души от страстей, так подвиг безмолвия - очищение ума от чуждых его природному назначению помыслов. Ум человека предназначен для созерцания Бога (и в Нем логосов тварных вещей, как следствие первого созерцания). Авва Евагрий пришет, что «ум становится сильным (исцеляется от греховной своей немощи) тогда, когда во время молитвы он не представляет в воображении ничего из принадлежащего миру сему». Необходимым условием этого является бесстрастие, достигнув которого «ум начинает зреть собственное сияние...»[4].
Впрочем, слово «безмолвие» употребляется в трех значениях, которые взаимно связаны: 1. воздержание от произнесения слов (как устами, так и в уме), 2. отшельничество, удаление от людей, и 3. безмолвие ума, неразвлеченное пребывание ума в Боге.
Воздержание от произнесения слов и отшельничество имеет следствием покой ума. Подобно тому, как ясно видны отражения предметов в устоявшейся воде, так и безмолствующий видит в душе своей грехи, которые посреди мира не видны от возмущения. Однако внешнее удаление от людей не является ни совершенно необходимым, ни достаточным для прохождения подвига безмолвия. «И находясь в обществе людей, можно быть иноком в мысли; а будучи отрешенным от людей, жить умом с чернью»[5].
Принимающий на себя подвиг безмолвия вступает как бы в мысленное море; чтобы переплыть его, необходимо долготерпение, смиренномудрие, бодрствование и воздержание[6]. Уму подвижника, по слову аввы Евагрия, предстоит «отправиться в свое прекрасное путешествие и достичь области нетелесных сущностей». Однако он никогда не сможет достичь этого, если прежде «не наведет порядок внутри себя; ибо домашние неурядицы обычно заставляют его вернуться туда, откуда он вышел»[7].
Тот, кто неразвлеченно пребывает умом в Боге, исполняет слова Господа: затворись в клети твоей и сотвори молитву втайне (Мф. 6, 6). Безмолвие в этом смысле - это воздержание души от всякого проявления себя[8]. Безмолвие, таким образом, есть внутренний покой души, сосредоточенность ее в себе ради покаяния и богообщения в молитве (по слову Господа: "Царствие Божие внутрь Вас есть" - Лк. 17, 21) и, через богообщение, обожения, как конечной цели христианского подвига. Впоследствии, в XIV в., этому понятию было усвоено наименование исихия (греч. - покой, безмолвие).
Безмолвие может быть разрушено не только внешним развлечением, но и всяким возмущением ума вследствие возобладания душой подвижника какой-нибудь страстью - ибо ум возмущается от действия страсти, как и от действия воздушных духов. Невозможно безмолвствовать также без «удаления от тела»[9]. Поэтому «отцы наши» называют отшельничество «попечением о смерти и бегством от тела»[10].
Безмолвие приводит к плодоношению Духа. «Как скоро душа удаляется от житейского пристрастия и смущения, приходит к ней Дух Божий, и тогда может она рождать, хотя была бы бесплодна»[11]. Безмолвием приобретается «Божественная сила», благодаря которой «душа делается плодоносной»[12].
В «Древнем патерике», в главе «о том, что всем старанием должно искать безмолвия», имеется «песнь безмолвию», восхваляющая его и превозносящая подаваемые им блага. Безмолвствующие подобны мудрым девам, каждые день и ночь ожидающим Христа, всегда готовым принять Божественного Странника, хранящим светильники неугасимыми. Безмолвие - это укрощение помыслов, тихое пристанище, мать сокрушения и податель покаяния, зеркало грехов, «страна Христова, изобилующая благими плодами».
[1] Д. п. 11. 79, 28, 36, 37. [2] Гл. 19. [3] Д. п. 4. 25; 11. 45. [4] Евагрий. Слово о духовном делании. 65, 64. [5] Д. п. 2. 32, 30. [6] Д. п. 2. 22. [7] Евагрий. Слово о духовном делании. 61. [8] Д. п. 2. 11. [9] Д. п. 2. 14, 24. [10] Евагрий. Слово о духовном делании. 52 [11] Д. п. 18. 34. [12] Послание святого и богоносного отца нашего аввы Аммона второе, о возделывании благодати. 1
Источники:
1. Древний патерик, изложенный по главам. Перевод с греческого. М., 1899.
2. Аммон, святой. Повествования об авве Аммоне; Послания; Наставления: Увещательные главы // Творения древних отцов-подвижников. Изд. «Мартис», 1997.
3. Афанасий Великий, святитель. Житие преподобного отца нашего Антония... // Творения, т. 3. Троице-Сергиева Лавра, 1903, с. 180-181.
4. Евагрий. Слово о духовном делании; Слово о молитве // Творения. Аскетические и богословские трактаты. М., 1994.