В один из ноябрьских дней в Пошехонье засиял «Русский Крест» Николая Мельникова. По приглашению директора Комплексного Центра Пошехонского района Елены Николаевны Григорьевой, Народной киностудии «Юность» Ярославского Дворца культуры «Магистраль» приехал творческий дуэт братьев Валерия и Александра Дуловых. Не первый раз братья радуют своими концертами пошехонского зрителя. Валерий признаётся, что так очарованы они зрительским восприятием, в этом заповедном краю, что глаза смотрящих зрителей, слёзы, стоящие в глазах, ещё долго остаются в их сердцах. И зрители после концерта от всей души благодарят артистов за те минуты добра, тепла, артистизма, которые они сполна получили.

В программе этого дня были два благотворительные выступления в литературно-музыкальной гостиной «Сначала Было слово…» с литературно-музыкальной композицией по поэме в стихах «Русский Крест» Николая Мельникова.

Схиархимандрит Илий (Ноздрин) из Оптиной пустыни, который хорошо знал автора и оказывал ему духовную и молитвенную поддержку, так сказал об этом произведении:

«В минувший трагический век Господь дал народу нашему тяжкое испытание. Из него вынесли Веру даже те, кто от рождения о ней не слыхивал ни от родителей, ни от дедов своих. Жажда чистоты душевной побуждает молодежь искать Веры в Бога, а старшее поколение, на памяти которого все ужасы безверия, и убеждать не надо. Эта дорога поисков силы и смысла жизни изложена в замечательной поэме «Русский Крест», написанной светлым и певучим языком. И не следует рассматривать эту поэму как историю жизни русской деревни. Это жизнь всех нас, погибающих в безверии и из руин возрождающихся. Нет, мы не можем умереть, мы – такой народ, русский, те, кто живёт на этой чудесной земле».

Первый концерт был в Комплексном центре социального облуживания населения Пошехонского муниципального района. В течение часа зрители внимательно слушали Валерия Дулова, под плавное звучание гитары брата Александра. Он рассказывал про судьбу местного сторожа, однорукого инвалида, ныне спившегося Иван Ростова по прозвищу Иван Росток.

Что в своей беспутной жизни видел этот человек?
«… кроме пыли, кроме поля, да картошки на обед?
Кроме плуга и навоза – воровство и беспредел
председателей колхоза, вот и весь его удел…»

Да нет, автор говорит не только о деревенском русском мужике… Кричит о том, что погибает Россия-матушка, отвернулась от Бога, грязнет русский народ в грехах и преступлениях, отвык от трудов праведных…

«… В душу русскую извне постепенно, год от года,
всё подлее и сильней заражение народа грязью новых смутных дней!...»

«… Сколько ж это будет длиться – молодой, в расцвете лет,
не нашёл опохмелиться и покинул белый свет?
И при всём честном народе в борозду, к земле упал.
Был ты весел, всем угоден… Но ушёл… Сгорел… Пропал…
А вослед тебе, без счёта, души новые летят…
Что потом, в конце полёта? Что там? Рай? Иль снова ад?
Неприкаянные дети, без тепла и без царя вы помыкались на свете
и ушли. За так. Зазря. Без Креста, без покаянья, и кому теперь нужны
ваши мысли и страданья, ваши слёзы, ваши сны?
Слёз Россия не считает – все века в слезах живёт…
Но уже заметно тает несгибаемый народ…»

Сон Иван увидел – как летел Великий Воин на невидимом коне, бил по страшному врагу. У окна увидел детей, покинувших дом, и покойницу-жену, которую обижал, бил смертным боем, когда напивался…

Вещий сон раскрыл Ивану «… дед Федосей в рубахе домотканой с медным Спасом на груди. Борода – белее мела, ясный взгляд из-под бровей…»

«… Господь тебе явил бой Георгия со Змеем – бой святых и чёрных сил!
Прожил ты почти полвека и не знал, что каждый час бой идёт за человека,
бой за каждого из нас! Бой всё явственней и злее – тьма на Свет сбирает рать,
но когда повергнут Змея, где ты будешь обитать?
Ты! Иван, себя забывший! Бивший бедную жену!

Никудышный, всё пропивший, шёл ты медленно ко дну!
Заплутался, загрешился, но Господь тебя смирил –
спьяну ты руки лишился, той руки, которой бил!
Так теперь всю жизнь влачиться, в одиночку куковать, ни работать, ни креститься, и родных не приласкать…»

И сам Господь обличает Ивана …

«… ты прельщался красотою, властью, славою земной,
ты смеялся надо мною, путь избрав себе иной.
Ты презрел мои старанья, поселив в душе разврат, и грешил без покаянья,
и гордыней был объят.
Прожил, душу убивая для утробы, словно зверь, ни молитв, ни слёз не зная…»

И сказал Ивану старец:

«… повернись, несчастный, к свету, и иди, ползи на свет!
Крест взвали себе на плечи, он тяжёл, но ты иди,
чем бы ни был путь отмечен, что б ни ждало впереди!
Всё Господь определяет, всякий знак – в его руках…»

Я не читала этой поэмы раньше и вместе со всеми слушала её и в первый раз. Все в зале сопереживали Ивану Ростову. Радовались за Ивана, за русского человека, который в жизни натворил немало бед, но нашёл в себе силы прийти к Богу со словами: «Прости меня, Господи, за всё содеянное…».

«…И заныло, застонало, болью сердце изошло –
вот чего оно искало! Вот бы где себя спасло!
Но давно пути закрыты в тот святой, забытый край, –
проживай, как раб забитый, как собака – умирай!
И сидит, ошеломлённый, «Обокраденный» Росток –
жил всю жизнь всего лишённый, и не знал, чего он мог!
И не знал, какие силы потерял народ его,
потому что хитро скрыли в «Богоносце» – Божество».

И Господь помог Ивану подняться с колен и указал путь праведный.

Первый концерт подошёл к концу. Зрители аплодировали, тепло благодарили за замечательное выступление, но самый большой сюрприз был впереди. Пошехоны решили не оставаться в долгу. Только что выступавших перед ними артистов они усадили в качестве зрителей. Для всех присутствовавших пели очаровательные пошехонки – участницы хора ветеранов «Ивушки» со светящимися теплом лицами, в красивейших костюмах. Пели о жизни своей и нашей, о России, которой нет на свете краше, и обо всём заветном самом.

Очень очаровали пошехонки братьев Дуловых. После концерта Валерий спросил у заместителя главы Пошехонского района Наталии Александровны Поповой: «А по какому такому конкурсу иль кастингу все пошехонки отобраны, одна другой краше?»

Этот день в Пошехонье был очень замечательно длинным. С культурой, историей, традициями Ярославской Венеции в этот день нас знакомили сотрудники отдела культуры, молодёжи, спорта и туризма Пошехонской Администрации во главе с начальником отдела Еленой Алексеевной Семеновой, работники Центра сохранения и развития культуры Пошехонского муниципального района с директором Надеждой Алексеевной Беловой, матушка Екатерина Голицына из села Ермаково и местный краевед Татьяна Васильевна Крюковская.

После встреч и экскурсий, вечером, мы подъехали к пошехонскому храму Успения Божией Матери. Выступить в Воскресной школе при церкви нас пригласил благочинный Пошехонского округа иерей Евгений Мозяков. Батюшка показал нам храм, рассказал о его истории. Творческий дуэт братьев Дуловых был здесь первый раз. Их встретил обновлённый, благоукрашенный храм.

Дальше был концерт, внимательные, смотрящие глаза прихожан. Валерий снова рассказывает историю Ивана Ростова, тихо, мелодично звучит гитара… Я слушала поэму второй раз и понимала, что слушаю уже более глубоко. И начинала понимать, как всё едино, параллельно, символично…

В 2020 году, в праздник Успения Пресвятой Богородицы, был освящён Успенский храм города Пошехонье. В те дни наша творческая команда Телекомпании «Заволжье» и Народной киностудии «Юность» сняла и подготовила документальный фильм об этом событии. О том Успенском храме, над которым в этот вечер воссиял Русский Крест Николая Мельникова.

История Ивана Ростова происходит в селе Петровский скит, в центре села также храм Успения, пострадавший в богоборческие годы, после революции 1917 года.

«… Был когда-то храм Успенья на селе Петровский Скит,
полусгнившее строенье до сих пор ещё стоит.
Рухнул купол и приделы, лишь бурьян да лебеда
в Божий храм осиротелый поселились навсегда.
Как давно всё это было, позабыт и час, и день –
приезжало, приходило из окрестных деревень
в церковь множество народа, и исправно службы шли
до семнадцатого года…
А потом усадьбы жгли и помещиков с попами
отправляли в «мир иной», пятилетними шагами отмеряя рай земной.
«Счастья» вдоволь нахлебались, слёз – моря, а не ручьи!
Так, в итоге, оказались и ни Божьи, и ничьи.
Ни земной, ни рай небесный, а смертельная тоска
Воцарилась повсеместно и скрутила мужика…»      

А про пошехонский храм во имя Успения Пресвятой Богородицы читаем, что был построен в 1822 году на благотворительные средства горожан. В 1930-е, богоборческие, годы храм был закрыт и, в духе времени: «Долгие годы помещение использовалось как склад».

Иван Ростов после всех видений, после того, как увидел Лик Господа нашего Иисуса Христа, после того, как просил у Него прощения, пошел к себе в село, к храму, и обратился к односельчанам:

«… храм Успенья, запустенье и развал.
По ночам в окошко часто сам Иван смотрел туда
равнодушно, безучастно, и не думал никогда
ни про Веру, ни про Бога…
… Просто понял, что над нами был и есть, и будет – Бог!
Сколько было за плечами и позора, и стыда,
но ведь есть Господь над нами, спросит Он, и что тогда?

… Дело каждого… Ну, словом, я хотел вас всех просить:
может, церковь восстановим? Может, легче станет жить?
Крикнул ветхий старичок: – Аль не русские мы что ли?
Что тут думать! Прав Росток! – Сколько ж можно? В самом деле,
как же церковь не поднять?»

Слушаю слова из поэмы, а в голове всплывает рассказ протоиерея Анатолия Денисова – теперь он служит брейтовским благочинным, а в конце 80-х годов прошлого столетия батюшка был пошехонским благочинным:

«… в самом центре Пошехонья, у вокзала, стоит разрушенный Успенский храм. А в городе-то действующего храма вообще нет, да и на весь район Пошехонский храма действовало всего два. Стою у руин Успенского храма, так и хочется взяться, начать восстанавливать, делать. Зашёл внутрь – крыши нет, деревья большущие растут, всё развалено… Стою посредине храма, глаза к небесам поднял и говорю: «Господи, помоги!»

Смотрю, мужчина заходит, я его и спрашиваю:

- Здравствуй, ты кто?

- Максим Поляков, тут живу, недалеко.

- Восстановим храм, сможем, сделаем?

- А чего же не сделаем, все помогут, всем миром всё одолеем. Ты начни, а мы все за тобою пойдём.

И Максим стал самым первым помощником».

Отцом Максима Полякова был пошехонский схимонах Серафим. Очень много ездил он по святым местам. А когда был уже совсем старенький, все свои иконы передал в восстанавливаемый пошехонский храм Успения Пресвятой Богородицы.

Просили пошехонцы тогда молодого сельского пастыря Анатолия Денисова, чтобы батюшка походатайствовал о возврате храма православным. Только в 1989 году храм был возвращен верующим, в разрушенном, плачевном состоянии: огромное количество мусора, пустые глазницы окон, берёзы, заполонившие внутренние помещения…

Вот так и начиналось всё в Пошехонье.

«… Вся Россия… Вся, какая есть теперь,
что устала от обмана, что устала от потерь,
что детей рожать не хочет, что съедаема тоской,
что безудержно хохочет, там, где рядом дикий вой.
Что, как нищенка, по свету ходит, клянчит на житьё,
и подняться – силы нету, будто сглазили её.
– Как она? Страна Святая вдруг смогла такою стать?
Незаметно увядая, всё теряя – мощь и стать!
И дрожат в своей Отчизне под ударами судьбы
без огня, без жажды жизни не хозяева – рабы!
Потому что силой Веры всем внушил – спасенье есть,
Потому что вспомнил первый Бога, Русь и предков честь!»

И, взвалив на плечи Крест, идёт Иван Ростов по дорогам, молится за всех людей, за Россию-матушку нашу, собирает деньги на храм.

«… И крестьяне подавали, не скупясь, от всех щедрот,
хоть совсем не жировали, а скорей – наоборот.
Просто каждому хотелось дать Ивану этот грош:
не жилось теперь, не пелось, пусть хоть будет храм хорош!

… Если все попросим Бога за себя, за нашу Русь,
за грехи людские наши и за весь позор и стыд –
неужели ж Он откажет, неужели не простит?
В пояс кланялся, прощался, Крест на плечи поднимал
И в дорогу отправлялся…»

Наперебой рассказывали прихожанки Успенского храма, как собирали деньги на его восстановление.

Софья Москвина:

«…меня послали, благословил батюшка, чтобы ходила, собирала деньги. Ничего же не было в храме-то! Вот я и ходила.

Я потихонечку: «Сотворите святую милость! Сколько можете – подайте на храм!» Да заплачу ещё, слёзы сами льются.

А 90-е годы… Такие тут мужики были…бандюки! Мне говори, мол, бойся их! А я с ящиком ходила и с тетрадочкой: кто подал – батюшка помолится. Иду раз с ящиком, а они стоят у аптеки, два братца, и из управления сельского хозяйства ещё мужик вышел… Я им: «Ребята, подайте на храм, сотворите святую милость…». «Как же, – говорит, – не подать! На святое дело!» И один вынимает 50 рублей! Так я обалдела! Рот на него разинула. «Скажи, – говорю, – своё имя, батюшка за тебя молиться будет».

Не обижали меня. Только в одну квартиру пришла, там мужик и говорит: «Ещё придёшь – сброшу со второго этажа! Самим жрать нечего!» Но это единственный раз! А больше никто не обижал.

А потом уж попривыкли, что хожу. Иду как-то мимо милиции, а там гаишники стоят. Я им говорю: «Сотворите святую милость!» А они: «Так ты зайди, там бабы-то сидят, подадут!» А мужик, видно, машину проверять приехал, с ними стоял, услышал. Бежит ко мне и пихает 100 рублей! 100 рублей – это такие на то время огромные деньги!

По домам, по квартирам, по конторам ходила… Верили, конечно, люди. Редкий случай, чтобы кто-то выругал».

Надежда Патина:

« … очень ведь трудно деньги-то просить. Отдавать легко, а попросить трудно. Но такое было у всех желание отдавать на храм, говорили: «Бери! Бери и иди с Богом!» Кто чем порадует: кто денежкой, кто хлебушка на дорожку даст, кто просто добрым словом порадует».

А в это время в селе Петровский Скит беда случилась. Убили Ивана Ростова… На бутылку денег пьяницам не хватало, ограбили. Хоронили всем селом, все пришли. И пообещал народ петровский, что храм восстановят, несмотря ни на что.

«… По весне, лишь снег растаял, только высохла земля,
стали миром церковь ставить. От фундамента. С нуля.
А в России всё сначала не впервые начинать –
истреблялась, исчезала, а потом, глядишь, опять,
из-под пепла, из-под праха, где чернела пустота,
после крови, после страха вырастала – красота…
Освятили место храма, помолились и пошли –
загудела пилорама, камни, доски повезли,
лес везли, раствор месили прямо с раннего утра…»

И пошехоны-очевидцы, непосредственные участники тех событий, рассказывают, говорят со слезами на глазах, вспоминают, как восстанавливали храм Успения:

«… березы росли на храме, всё развалено было. Всё сожжено в храме было – стены, рамы… Это ужас какой-то! Таисия Олейник, она такая маленькая ростиком, а сильная! Забралась наверх. Мужики березы выпиливают, а она корни выдирает!

Мусор выгребали – кто утром работает, кто после работы вечером бежит. Кто вёдрами, кто тачками мусор убирали. Всё считали: мусора сто тридцать телег (!) выгребли тракторных! Так и телеги-то не давали! Встанем вот на колени и молимся, глядишь, и везут телеги-то! Работа быстро спорилась, оглянуться не успели, как полы стелют.

Не боялись храм восстанавливать, твёрдо знали, что дело богоугодное делаем. «Не бойся! Ничего не бойся! Иди с Богом вперёд, и всё обязательно получится!» - с какой душевной теплотой, с каким особенным чувством эти слова напутствия произносил священник.

Храмы восстановили: и в селе Петровский Скит, и в Пошехонье: в центре города, как белая лебедь, стоит обновлённая церковь Успения Пресвятой Богородицы.

«… Если вам когда случится Скит Петровский посещать,
будет храм уже стоять! Вы зайдите! Не ленитесь!
Свеч купите восковых, за Ивана помолитесь,
и за всех, за всех других православных наших братьев,
кто в родную землю лёг.
Для молитвы неба хватит, потому что в небе – Бог!»

Концерт закончился – пауза тишины – и, не сговариваясь, прихожане встали и начали аплодировать артистам. У многих в глазах стояли слёзы, слёзы выступили и у артистов. Валерий Дулов сказал, что они с братом несколько лет показывают эту программу, но сегодня, в Пошехонье, впервые зал аплодировал стоя.

А я в очередной раз получила подтверждение, что Пошехонье – край намоленный, светлый и чистый – зеркало русской глубинки, чистое и правдивое.

Ольга Коровина,
участник Народной киностудии «Юность», город Ярославль.

В тексте использованы стихи из поэмы Николая Мельникова «Русский Крест».